Главная Каталог статей Полезные ссылки Поиск по сайту Гостевая книга Добавить статью

Главная arrow Лекции arrow СОЦИАЛЬНЫЕ ИДЕИ ВЕТХОГО И НОВОГО ЗАВЕТОВ Сомин Н.В 

Лекция 8. Исторический взгляд на трансформацию общественных формаций
Рейтинг: / 0
ХудшаяЛучшая 
03.02.2010 г.

Средние века: попытки перехода к христократии. Государство иезуитов в Парагвае. Охранительный барьер. Атака мамоны на сотериологическое общество (культура и политика). «Великая трансформация». Россия: коллективистское общество.

 

Теоретические выкладки, сделанные в прошлой лекции, можно подтвердить историческим материалом. История явственно показывает нам оба прогнозируемых процесса: и развитие материального  производства, заставляющее общество сползать  к мамоническому обществу, и попытки построения общества высшего типа – христократического. Сначала поговорим о втором.

 

Средние века: попытки перехода к христократии

Понимание того, что если общество декларирует себя христианским, то оно должно реально воплощать в себе христианскую мораль,  было присуще  многим христианским мыслителям. И всегда выход из создавшейся ситуации они видели в построении общества христократического типа. 

В «Утопии» Томаса Мора [1](1478-1535) деньги присутствуют только при расчетах с иностранцами, золото используется для изготовления ночных горшков, частной собственности нет, все трудятся. Однако, уравниловки тоже нет. Каждому воздается «по справедливости». В «Городе Солнца» Томмазо Кампанеллы[2] нет и личной собственности, даже трапезы всегда общие. Но опять-таки все трудятся (всего по 4 часа), и этого достаточно для возникновения общества изобилия. В Англии XVIIв. возникают движения квакеров, «диггеров», «левеллеров», провозглашающие равенство, любовь и взаимопомощь между людьми. Идеолог левеллеров Джерард Уинстенли организует общину и издает «Закон свободы» – план преобразования общества, где декларируется общественная собственность, но оставляется личная. И при этом необходимо заметить, что и утописты и солярии – люди набожные, истово исповедующие религию и верящие в бессмертие души, а сами авторы этих сочинений – люди воцерковленные: Кампанелла – монах-доминиканец, Мор – католик, недавно канонизированный, Уинстенли – богослов.

Века XVIII-XIXтакже полны религиозных социалистических движений. Анри Сен-Симон пишет «Новое христианство» – трактат, в котором предлагается строить социализм на базе христианской морали. Шарль Фурье создает свою социальную систему как реализацию божественного замысла. «Мы ставим Бога на первый план, — говорит он, — а человеческий разум на второй». Правда, католическая церковь его яростно критиковала как еретика. Роберт Оуэн – человек, глубоко верующий, хотя он отвергает христианство, но лишь потому, что церковники не хотят исправлять несправедливость в обществе. В середине XIX в. В Англии возникает движение христианских социалистов, утверждавших, что кооперация и общественная собственность естественным образом вытекают из принципа христианской любви.

Но дело не ограничивалось словами – в делах тоже не было недостатка. В XVвеке в Чехии священник Ян Гус  проповедовал причащение под двумя видами – Христовыми телом и кровью. Постепенно его проповедь выросла в учение о преображении  этого мира под действием благодати Христовой. Гус был вызван на Церковный собор, арестован и сожжен, что вызвало массовые волнения в Чехии и  привело к движению таборитов, превративших свой лагерь в христианскую коммуну. На флаге таборитов была изображена евхаристическая чаша. Табориты продержались 15 лет, хотя против них папой и феодалами было организовано шесть крестовых походов – лишь последний сумел взять Табор и перебить его жителей.

Через столетие нечто подобное, но в большем масштабе произошло в Германии. Священник Томас Мюнцер в период реформации выступил с проповедью теократического коммунизма. Эта проповедь, сочетавшаяся с яркой критикой существующей несправедливости и призывом устроить свою, подлинно христианскую власть без князей и бюргеров, нашла широкую поддержку среди крестьян, что  привело к массовым выступлениям (1525). Но выступления были быстро подавлены, причем с невообразимой жестокостью (Мюнцер после страшных пыток казнен, десятки тысяч крестьян были посажены на кол, повешены или обезглавлены).  

Собственно, все это люди старшего поколения «проходили» не только в институте, но и в школе. Однако в советские времена все объяснялось борьбой народа с эксплуатацией, хотя признавалось, что форма этих выступлений была религиозной.  Ныне же мы часто встречаем «церковный» взгляд на эти события, сводящийся к тому, что и табориты и германские крестьяне были отпетые бандиты, захватывавшие чужое имение и, к тому же исповедовавшие явную ересь. Думается, что настало время выработать более глубокий взгляд на все упомянутые (и не упомянутые) трактаты и народные движения. Это были попытки перехода  от сотериологического общества к обществу христократическому. И среди этих попыток были не только неудачи: укажем на удивительный «парагвайский феномен».

 

Государство иезуитов в Парагвае.

Полтора столетия, в период (если мерить русской историей) от Смутного времени и до императрицы матушки Екатерины II, на противоположной стороне земного шара, в Парагвае существовало удивительное государство, воплотившее в себе чаяния как  ревнителей социального  христианства, так и простых батюшек, стремящихся просто к общинной жизни прихода. Все началось с Кампанеллы – иезуиты-миссионеры настолько были восхищены «Городом Солнца», что решили реализовать его среди дикого племени гуарани, известного своим людоедством. И получилось!

Представьте себе такую картину. Рано утром большой отряд земледельцев, хорошо  помолившись в храме, выходит на работу, неся впереди на специальных носилках огромную икону Божией матери. Придя на поле и поставив носилки на видном месте, работники с молитвой и церковными песнопениями с большим энтузиазмом целый день работают. А вечером, также с песнями такой своеобразный «крестный ход» возвращается домой и снова всем составом идет помолиться в храм. Есть от чего прийти в изумление!

Но историки приводят еще более удивительные сведения. Иезуиты ввели общественную собственность, разделив поля на общественные и личные. Деньги и торговля отсутствовали. Все выработанное на общественных полях сдавалось на склады и оттуда выдавалось поровну. Причем, очевидцев ставило в тупик то, что общественные поля колосились и были хорошо ухожены, а личные – наоборот, заброшены. Племя гуарани преобразилось. Из людоедов они превратились в искренних христиан. В своих поселениях (редукциях) были построены великолепные храмы, всегда полные молящихся. Туземцы оказались очень мягким, художественно восприимчивым народом. Появилось много замечательных музыкантов, певцов, композиторов, расцвели ремесла. Резко снизилась преступность, да и за проступки в подавляющем  большинстве случаев назначалась церковная епитимья. Искренность и глубину принятия туземцами христианства подтверждает любопытный факт: в каждой редукции было  только два (!) отца-иезутиа: один был духовником,  другой – администратором. Все остальные начальствующие были индейцами, причем их выборы были публичными и демократичными. Для защиты от белых (!) разбойников, которые охотились за скальпами индейцев, была создана армия, где даже офицеры были туземцами. Численность гуарани резко увеличилась и достигала 300 тыс. Распад процветающего государства был обусловлен внешними обстоятельствами – запретом в 1767 г. ордена иезуитов, отзывом монахов из Парагвая и военной агрессией объединившихся против туземцев Испании и Португалии.

Впрочем, случай государства иезуитов вовсе не иллюстрирует переход от сотериологического общества к христократическому. Тут христианское общество создавалось с чистого листа, причем среди народа, который до этого жил племенами, без частной собственности. Феномен парагвайского государства говорит нам о том, что построение христократического общества возможно в принципе, причем даже на этой грешной земле. Но урок  истории как раз заключается в том, что если сотериологическое общество построено, то переход от него к обществу христократическому весьма и весьма труден.

 

Охранительный барьер.

Тут мы подходим к третьему недостатку сотериологического общества. Мы уже говорили о «симфонии» Церкви и государства. Эта «симфония» сохраняется и при любых  попытках это общество улучшить, перейти на более высокий христократический уровень. И сопротивление, как можно увидеть на примерах таборитов или сторонников Мюнцера, демонстрируется ожесточенное. Собственники не хотят расставаться с собственностью, хорошо понимая, что именно она (а не труд) дает им все: комфорт, устойчивость в жизни, общественный статус, власть.  Церковь, кроме собственности, боится потерять еще с таким трудом достигнутое  привилегированное положение. Кроме того, Церковь оказывается экономически зависимой как от собственников, так и от государства, и вынуждена следовать их целям.

Можно сказать, что блок «Государство-Церковь» организует «охранительный барьер», затрудняющий трансформационным силам (как мамоническим, так и христократическим) достижение своих целей. Силы, стремящиеся сохранить в обществе «статус кво», обычно называют консервативными. Однако часто консерватизм понимают в более узком смысле, как попытку сохранить традиционные ценности. Такое понимание консерватизма, в связи с введением новых понятий, может быть уточнено: это общественные силы, стремящиеся сохранить сотериологическое общество путем создания охранительного барьера. Более конкретно с работой консервативных сил мы познакомимся при рассмотрении сотериологического общества в России.

Итак, сотериологическое общество представляет собой ловушку. Сама его структура, включающая как свою необходимую часть непросвещенную, по язычески жестокую сферу экономики, закрывает (или чрезвычайно затрудняет) переход к христиански более высокому христократическому обществу. Последнее, в глазах людей сотериологического общества, и в самом деле оказывается ненужной мечтой, хотя людьми более примитивного, общинно-племенного общества оно видится как желанное и переход к нему воспринимается с радостью, свидетельством чему и является Государство иезуитов в Парагвае.

 

Атака мамоны на сотериологическое общество (культура и политика).

Но вернемся к судьбам сотериологического общества. Как мы предположили, в дальней перспективе оно неустойчиво, ибо предоставленная самой себе экономика, вытесняя веру, стремится подчинить себе всю жизнь.  История этот прогноз полностью подтверждает.

Первую атаку мамонизм предпринял еще в XI в., когда новоявленные капиталисты Венеции и Генуи захватили ключевые позиции в торговле Византии. А когда византийцы воспротивились, то «республика св. Марка» (Венеция) профинансировала 4-ый крестовый поход, приведший к взятию Константинополя (1204). От этого удара Византия так до конца и не оправилась.

Католичество, до XIIIв,  поддерживает идею христократического строя. Однако эта поддержка имели чисто теоретический характер, поскольку на деле оно всегда противилось любым попыткам установления христократии.  А с XIII, трудами Фомы Аквинского, оно начинает активно поддерживать концепцию сотериологического общества, (как в теории, так и на практике). Хотя католичество старается  противостоять давлению развивающегося капитализма, но, пятясь как рак, оно сдает одну позицию за другой.

Однако пьянящий звон золотых монет оказывается столь притягателен, что многие и многие начинают считать, что католики уж очень консервативны – они слишком оглядываются на сотериологическую доктрину, слишком медлят с легализацией капитализма. Нужно  новое христианство, без предрассудков, и без Церкви как социообразующего  института – пусть спасение перестанет быть заботой общества и станет сугубо личным делом. И такое христианство в лице протестантизма появляется. Бюргеры и рантье подхватывают почин Лютера и защищают новое христианство от католической реставрации. Кальвин разрешает в Женеве брать в рост под любой процент, и туда съезжаются еврейские ростовщики, оживляя (к своей выгоде) предпринимательскую деятельность. Кстати, Лютер и Мюнцер начинали вместе. Но, быстро поняли, что ведут общество  в разные стороны: Лютер – в мамоническое общество, Мюнцер – в христократическое, и стали заклятыми врагами.

Отметим, что это не просто конфликт между нарождающейся буржуазией и отжившими свой век феодалами. Идет яростное сражение между сотриологическим строем общества и обществом мамоническим. Идет на всех  фронтах: богословском, церковном, культурном, экономическом, общественно-гражданском, политическом. На поприще политическом борьба особенно обостряется. Мы помним, что в сотериологическом обществе огромное значение имеет монарх. Он является гарантом стабильности, уравновешивая интересы Церкви и  мира. Поэтому, чтобы свалить сотериологическое общество, нужно в первую очередь ликвидировать монархию, заменив ее зависимой от мира  властью. Для этого мамонические силы изобрели технологию народоправства: руками народа свергнуть монарха, а затем поставить управляемую администрацию из своих людей.  Покатились головы королей. И хотя технология не всегда безупречно срабатывала (монархии иногда восстанавливались), но в целом результат налицо: на Западе, если где монархия и сохранилась, то стала «конституционной», т.е. абсолютно безвластной, потешной, бутафорской, выродилась в превосходный объект сплетен и пересудов для СМИ.

 

«Великая трансформация».

Наконец, с небольшим отставанием по фазе силы мамоны стали решать главную задачу – введение в глобальном масштабе мамонических социально-экономических отношений. Этот процесс, названный социологом Карлом. Поланьи «великой трансформацией» /1/, занял всего-то век с небольшим. Все началось в конце XVIIIв. с замечательных технических изобретений: сначала прядильные машины, затем паровая машина, наконец, дизель и электромотор. Разразилась промышленная революция, позволившая организовать массовое производство продукции и подтолкнувшая основные производства работать не на гарантированный заказ, а на рынок, который, при удаче,  мог дать несравненно большую прибыль.

Надо сказать, что рынок был всегда и везде. Но до «великой трансформации» он не был принудительно-тотальным. Существовало натуральное хозяйство, существовали частные и государственные заказы – большинство ремесленников работало именно так. Но теперь все это гибнет. Работа на рынок становится преобладающей. Жить без  рынка оказывается просто невозможно. Фермеры заменяют машинами многочисленных крестьян, а те толпами бросаются на фабрики. Образовывается рынок труда. Теперь жизнь и смерть большинства людей становится напрямую зависящей от денег и прибыли. Вот точка, в которой сотериологическое общество трансформировалось в мамоническое! Вот он – момент, когда воцарился мамона! Отныне мир поклонился ему и признал, что вне его владычества он жить не может и не хочет.

Россия: коллективистское общество.

Если обратиться к России, то там трансформация сотериологического общества получила совершенно нестандартный оборот. Можно утверждать, что Россия пошла по третьему, уникальному пути трансформации.

Русь приняла  христианство от Византии. Причем это произошло в Xвеке, когда Империя прочно остановилась на парадигме сотериологического общества. Естественно,  учителя стали навязывать свою доктрину ученикам. Ученики же, ошеломленные свалившимися на них  величием христианских идей и великолепием служб, стали послушно копировать учителей. В Московский период Русь становится типичным сотериологическим государством, в этом смысле следующим византийским образцам. 

Но по самой своей природе русы – более общинный, комъюнотарный (по выражению Бердяева) народ, чем греки. Чаяние христократического общества на Руси было сильнее, чем у греков.

В результате весьма сложных исторических процессов (о которых мы будем говорить в последующих лекциях) в России в начале XX в. сформировалось особое, еще нигде не виданное общество, которое мы будем именовать коллективистским. Его экономика была построена на социализме – необходимой компоненте христологического общества. Но идеология была «человекобожеской», т.е. атеистической, ориентированной на земное благополучие.

Коллективистское общество является еще одним, четвертым общественным типом, логически завершающим систему. Таблица 1 иллюстрирует наш подход к классификации общественных формаций. Согласно ей, общества классифицируются по двум признакам: а) духовная составляющая и б) материальная составляющая. Каждый из признаков имеет два значения: положительный и отрицательный в смысле христианской морали.

 

Таблица 1.

Классификационные признаки предлагаемой системы общественных формаций

Экономика (материальная составляющая)

Социализм (общественная собственность)

Мамонизм (частная собственность)

Идеология (духовная составляющая)

 Религия Богочеловечества (христианство)

Христократическое общество

Сотериологическое

общество

«Религия человекобожия»

(атеизм)

Коллективистское общество

Мамоническое общество

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Называя себя Святой Русью, Россия всегда стремилась к реализации своей, русской идеи – построению христократического общества. Дважды она приближалась к этой цели, причем с разных сторон: один раз, построив в средние века общество сотериологическое, и второй раз, в советское время, живя в обществе коллективистском. Господь дал возможность русскому народу прочувствовать и православие и социализм – обе стороны христократического общества. Достигнуть синтеза, увы, не удалось, и в этом наша главная трагедия. Но веление Божие неотменимо, и этот синтез все равно требует своего осуществления.

 

Литература

 

1. К. Поланьи. Великая трансформация: политические и экономические истоки нашего времени – СПб.: Алетейя, 2002. – 320 с.

 

Дополнительные авторские материалы:

Сомин Н.В. Государство иезуитов в Парагвае



[1] Томас Мор (1478-1535)

Отец Джон Мор – судья, был известен своей справедливостью. Желал, чтобы и сын стал юристом.

Томас получил образование в Оксфорде, хотел стать монахом, но желание послужить стране пересилило, и уже в 1504 г. он избирается в парламент, в 1518 г. он – член тайного совета, в 1521 – посвящен в рыцари (приставка «сэр»), затем спикер палаты общин, и наконец в 1529г ­– лорд канцлер.

Мор был дважды женат (первая жена умерла от родов). Был всегда верен католицизму. Написал «Ответ Лютеру».

Король Генрих VIII задумал развестись со своей женой (Екатериной Арагонской) и жениться на Анне Болейн. Папа был против этого. И тогда Генрих решил порвать с Римом и создать новую веру – Англиканскую. Мор возражал. Он отказался присягать королю (и новой наследнице Елизавете), за что был посажен в Тауэр и затем казнен.

Канонизирован католиками в 1935г.

[2] Томмазо Кампанелла (1568-1639)

Джиан Кампанелла в 15 лет вступил в домениканский орден (ради получения образования) и получил имя Томас. Увлекается философией и астрологией. В Неаполе Кампанелла стал организатором заговора против испанских властей. Заговор был раскрыт, и его осудили на пожизненное заключение.  Провел в тюрьме 27 лет. Был в пятидесяти тюрьмах, перенес невообразимые пытки (одна из них длилась 40 часов). Выпущен по заступничеству папы в 1626. Конец жизни провел во Франции.

В тюрьме написал «Город солнца» (1602- на итальянском, 1623 – издана на латыни).

 

 
« Пред.   След. »