«Декларация принципов толерантности» (1995), принятая и подписанная в Париже 185 государствами-членами ЮНЕСКО, в том числе и Россией, определяет толерантность как «уважение, принятие и правильное понимание богатого многообразия культур нашего мира, наших форм самовыражения и способов проявлений человеческой  индивидуальности». В этом же документе говорится: «Толерантность – это свобода в многообразии. Это не только моральный долг, но и политическая, правовая потребность. Толерантность – это добродетель, которая делает возможным достижение мира и способствует замене культуры войны культурой мира».

Религиозные основания толерантности

Французский религиозный философ Габриэль Марсель, автор работы «Феноменология и диалектика толерантности», исследовал философско-теологические аспекты проблемы терпимости как универсального свойства индивидуального мироотношения и пришел к выводам, что каждому человеку свойственно терпимое отношение к большим классам социальных явлений и духовных реалий.

Онтологическим основанием, делающим толерантность совершенно необходимой в системе межчеловеческих коммуникаций, является единство сходства и разнообразия, характеризующих мир в целом. Каждый человек, являющийся частицей единого человеческого рода, имеет, с одной стороны, право на собственную индивидуальность, непохожесть на всех, а с другой, обязан уважать аналогичную непохожесть во всяком другом человеке или, по меньшей мере, быть терпимым к ней.

Принцип толерантности предполагает моральное и юридическое равенство субъектов, признание сторонами взаимных прав на особенности форм волеизъявлений, в том числе мнений и поступков. Толерантность особенно важна в условиях многонациональных и поликонфессиональных сообществ, внутри которых представители различных групп вынуждены постоянно взаимодействовать для решения совместных задач. Направленная против любых форм нетерпимости и ксенофобии, толерантность обеспечивает тактику поиска общих точек соприкосновения и стратегию выработки единой коммуникативной платформы субъектами, занимающими разные позиции. Она позволяет участникам взаимодействий усматривать не столько пропасти разъединяющих обстоятельств и факторов, сколько «мосты» связующих начал. Если же таковые отсутствует, то стороны, руководствующиеся принципом толерантности, имеют возможность наводить их, используя для этого резервы творческой изобретательности своего социального мышления.

В межконфессиональных отношениях противоположностью толерантности выступает религиозная нетерпимость, которая проявляется как предубежденность в будто бы некой опасности,  исходящей от представителей других религий, конфессий, деноминаций, во взгляде на них как на нечто совершенно чуждое, никак не согласующееся с миросозерцательными стереотипами тех или иных конкретных субъектов.

Христианский публицист, игумен Вениамин (Новик) сформулировал три базовых утверждения, составляющих религиозное основание толерантности:

«1. Равенство всех людей в их достоинстве и свободе, как сотворенных по образу и подобию Бога. (Об этом говорит без упоминания Бога 1-я статья «Всеобщей Декларации прав человека»). Поэтому каждый имеет право на свое мнение, т. е. на непохожесть на других. Никто, кроме Бога, не обладает монополией на истину и правом на особую близость к ней. Эта автономия каждого человека обусловливается возможностью его прямого обращения (без посредников) к своему Первообразу-Создателю. Очень важно, что не государство и не общество наделяют человека этими качествами (хотя развиваются они при жизни в обществе), поэтому общество не имеет права их отчуждать.

2. В библейской традиции утверждается, что человек поврежден первородным грехом. Совокупности людей, коллективы, правящие структуры, государство также не гарантированы от ошибок. Никто не должен обладать монополией на истину. Памятование человека об этом учит человека скромности.

3. Существуют общеобязательные нормы поведения, зафиксированные в мировых религиях (не убивай, не воруй, не вреди и др.), нарушение которых не подлежит включению в сферу толерантности. Не случайно многие заповеди носят отрицательный (запретительный) характер. Нельзя требовать любви, но можно потребовать недопущения практического выражения ненависти».[1]

Религиозная терпимость

Религиозная терпимость предполагает уважение к иным верованиям и культам. Как особая морально-правовая реалия, она прошла длительный путь исторического развития. Ее первой социально-исторической вехой следует считать законодательный акт императора Константина (313), придавший легитимный характер христианским церквам и  запретивший преследования христиан на территории Римской империи. Непосредственным поводом издания эдикта, подписанного в Милане, послужило явившееся Константину накануне важного для него сражения видение огромного креста. На нем, распростершемся по всему небосклону, была надпись «Сим победиши». Распоряжением императора христиане получили право создавать новые церкви. Эдикт предписывал возвращение репрессированным лицам их конфискованного имущества.

Спустя 10 лет, в 323 г. в Римской империи был издан указ, запрещающий властям принуждать христиан к участию в языческих торжествах.  Эти два законоположения коренным образом изменили правовой статус христиан Римской империи и явились важным шагом вперед в развитии начал веротерпимости.

На протяжении всей истории христианства проблема религиозной терпимости тесно соприкасалась с вопросами отношения к ересям и еретикам, сектам и сектантам. Иоанн Златоуст раскрывал суть отношения к еретикам при помощи евангельской притчи о добром семени и плевелах: «Другую притчу предложил Он им, говоря: Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем; когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел; Когда взошла зелень и показался плод, тогда явились и плевелы. Придя же, рабы домовладыки сказали ему: «господин! Не доброе ли семя сеял ты на поле твоем? Откуда же на нем плевелы? Он же сказал им: «враг человек сделал это». А рабы сказали ему: «хочешь ли, мы пойдем, выберем их?» Но он сказал: «нет, - чтобы выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в связки, чтобы сжечь их, а пшеницу уберите в житницу мою» (Мф. 13, 24 – 30). Ссылаясь на эту притчу, Златоуст, писал, что еретиков не следует уничтожать, поскольку при этом вместе с виновными будут страдать и невинные.

Фома Аквинский предложил иную, отнюдь не толерантную модель отношения к еретикам, которых сравнивал с фальшивомонетчиками, т. е. уголовными преступниками. По его мнению, извращение веры – это преступление, не менее, а даже более серьезное, чем подделка денег. А поскольку фальшивомонетчиков, казнят, то и еретики заслуживают того же самого.

Впоследствии, в период Реформации и после нее к еретикам и сектантам часто относили протестантов. Вся последующая история христианства на Западе и в России содержала множество примеров того, как отношение к ним строилось в соответствии с рекомендациями как Иоанна Златоуста, так и Фомы Аквинского.

В 1598 г. был издан Нантский эдикт -   политико-правовой документ, подписанный французским королем Генрихом IV после завершения эпохи религиозных войн. Увидевший свет в г. Нанте, расположенном в устье реки Луары, он определял гражданские и религиозные права французских протестантов-гугенотов. Последним  предоставлялась свобода вероисповедания, а также выделялись государственные субсидии на содержание вооруженных отрядов и священнослужителей. Эдикт действовал в полной мере до 1665 г., когда возобновились открытые преследования протестантов со стороны католических властей. В 1685 г. он был отменен указом короля Людовика XIV.

 1781 г. был ознаменован выходом «Эдикта о веротерпимости», указа, даровавшего свободу вероисповедания и отправления религиозных культов всем христианам-некатоликам, проживающим на австрийских  территориях Священной Римской империи. Подписанный австрийским императором династии Габсбургов, Иосифом II, он устранял дотоле существовавшее неравенство католиков и протестантов в гражданских правах. В 1782 г. Иосиф II выпустил новый эдикт, который ликвидировал ряд дискриминационных ограничений, касающихся евреев, проживающих в Австрии.

Право на исповедание любой религии, на уважительное отношение со стороны государства к религиозным чувствам и убеждениям граждан, к религиозно-церковным организациям, действующим в соответствии с законодательно установленным порядком стало одним из завоеваний демократических движений в Европе и Америке. В XVIII – XX вв. миллионы людей в десятках стран мира пришли к убеждению в том, что право человека на свободу вероисповедания, на беспрепятственное удовлетворение своих религиозных потребностей – базовое, фундаментальное право, без которого невозможно нормальное развитие цивилизации, государственности, гражданского общества, культуры. Одновременно получила широкое распространение мысль английского философа Джона Локка о неэффективности применения в области веры механизмов государственного принуждения.

Проблемы толерантности и свободы вероисповедания в международных документах ХХ века

 В ХХ в. «Всеобщая декларация прав человека» (1948), принятая Генеральной Ассамблеей ООН, сформулировала принцип свободы вероисповедания: «Каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в учении, богослужении и выполнении религиозных и ритуальных обрядов» (статья 18).

Важное значение для международной политической практики обеспечения религиозной терпимости и свободы вероисповедания имела состоявшаяся в 1986 г. Венская встреча представителей государств - участников Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. В принятом итоговом документе содержались принципы 16 и 17, раскрывавшие суть этой практики:

«16. С целью обеспечить свободу личности исповедовать религию или веру государства-участники будут среди прочего:

16.1 – принимать эффективные меры по предотвращению и ликвидации дискриминации лиц или объединений на почве религии или убеждений в отношении признания, осуществления и пользования правами человека и основными свободами во всех областях гражданской, политической, экономической, социальной и культурной жизни и по обеспечению действительного равенства между верующими и неверующими;

16.2 – способствовать климату взаимной терпимости и уважения между верующими различных объединений, а также между верующими и неверующими;

16.3 – предоставлять по их просьбе объединениям верующих, исповедующих или готовых исповедовать свою веру в конституционных рамках своих государств, признание статуса, предусмотренного для них в соответствующих странах;

16.4 – уважать право этих религиозных объединений:

- основывать и содержать свободно доступные места богослужений и собраний;

- организовываться в соответствии со своей собственной иерархической и институционной структурой;

- выбирать, назначать и заменять свой персонал согласно своим соответствующим требованиям и стандартам, а также любым свободно достигнутым договоренностям между ними и их государством;

- испрашивать и получать добровольные финансовые и другие пожертвования;

16.5 – вступать в консультации с религиозными культами, учреждениями и организациями с целью достижения лучшего понимания потребностей религиозных свобод;

16.6 – уважать право каждого давать и получать религиозное образование на языке по своему выбору или индивидуально, или совместно с другими;

16.7 – в этом контексте уважать среди прочего свободу родителей обеспечивать религиозное и нравственное воспитание своих детей в соответствии со своими собственными убеждениями;

16.8 – разрешать подготовку религиозного персонала в соответствующих учреждениях;

16.9 – уважать права верующих и религиозных  объединений приобретать и использовать священные книги, религиозные издания на языке по своему выбору и другие предметы и материалы, относящиеся к исповедованию религии или веры, и владеть ими;

16.10 – разрешать религиозным культам, учреждениям и организациям производить, импортировать и распространять религиозные издания и материалы;

16.11 – благожелательно рассматривать заинтересованность религиозных объединений в участии в общественном диалоге, в том числе через средства массовой информации.

17. Государства-участники признают, что осуществление вышеупомянутых прав, относящихся к свободе религии или убеждений, может подлежать лишь таким ограничениям, которые установлены законом, совместимы с их обязательствами по международному праву и их международными обязательствами. Они будут обеспечивать в своих законах и административных правилах и при их применении полное и эффективное осуществление свободы мысли, совести, религии или убеждений».[1]

Проблемы религиозной толерантности и свободы совести в России

В России проблема религиозной толерантности стала предметом серьезного обсуждения на государственном уровне только с наступлением ХХ века. В 1906 г. Государственная Дума рассмотрела законопроект «О свободе совести», предлагавший: 1) уравнивание в правах всех действующих в стране вероисповеданий; 2) право свободного перехода граждан из одной веры в другую; 3) отмену государственного принуждения, заставлявшего граждан состоять в той или иной религиозной организации. Однако, эта и другие попытки либерально-демократических кругов узаконить принципы религиозной терпимости и свободы вероисповедания в дореволюционной России оказались безрезультатными.

После октябрьского переворота, в январе 1918 г. был принят декрет Совета Народных Комиссаров РСФСР, первоначально называвшийся «О свободе совести, церковных и религиозных обществах», но в окончательной редакции получивший название «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». Содержавший 13 статей, он давал право каждому гражданину свободно определять свое отношение к религии, быть верующим или атеистом.

Этот декрет сохранял свою действенность семьдесят с лишним лет и был отменен только в 1990 г. в связи с принятием закона «О свободе совести и религиозных организациях». В том же 1990 г. принимается закон Российской Федерации «О свободе вероисповедания» о правах граждан исповедовать любую религию или не исповедовать никакой. В этом либеральном законе ни одна конфессия в стране не получала каких-либо привилегий по сравнению с другими.

О сложности и противоречивости отношения секулярного государства к религиозным институтам и к проблеме веротерпимости в целом свидетельствовал федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях». Принятый в 1997 г. большинством голосов депутатов Государственной Думы (за – 357, против – 6, воздержались – 4), он получил в глазах западных экспертов и представителей правозащитных организаций название дискриминационного закона.

 Если закон 1990 г.  признавал равенство прав всех религиозных объединений перед лицом государства, а само государство гарантировало позицию собственного нейтралитета относительно религиозных объединений, то в новом законе все выглядело иначе. Как отмечают западные аналитики, «многое в этом запутанном Законе противоречит гарантиям индивидуальной или коллективной свободы… Закон не только противоречит сам себе, но и нарушает ряд основных прав человека… Нельзя сказать, что политические и религиозные лидеры России, создававшие Закон, не осознавали его дискриминационного характера. Против более ранних редакций законопроекта официально протестовали многие российские религиозные группы и правозащитники – в том числе Союз баптистов, Союз пятидесятников, адвентисты седьмого дня, Объединенный совет российских евреев, Римско-католическая церковь, Русская православная свободная церковь, Зарубежная Русская православная церковь и староверы. Папа Иоанн Павел II  направил президенту Ельцину личное письмо протеста против законопроекта. Несколько глав государств Западной Европы и Совет Европы выражали свое решительное несогласие президенту Ельцину, членам правительства и депутатам российского парламента. То же сделали президент Клинтон и экс-президент Картер вместе со 160 сенаторами и конгрессменами США. Правозащитные организации и специалисты выпустили целую лавину подробной критики проектов закона».[2]

Порочность принятого закона заключалась в том, что в нем были фактически установлены три уровня правовой защищенности религиозных организаций и, соответственно, три типа таких организаций. В первую группу вошла Русская Православная Церковь, пользующаяся максимальной степенью прав и привилегий, которыми ее наделяет государство. Вторую группу составили традиционные религиозные объединения христианских, мусульманских, иудейских и буддистских направлений. Относительно них число прав и привилегий предстало уже в несколько урезанном виде. В третью группу вошли все прочие религиозные объединения. 

Для каждой из групп были определены свои правила регистрации – от щадящих и покровительственных для первой категории и откровенно дискриминационных для последней. Русская православная церковь, активно настаивавшая на необходимости принятия этого закона, оказалась в положении наиболее привилегированной религиозной организации. Таким образом, закон нарушил право всех субъектов религиозно-гражданской жизни на равенство перед лицом государства и фактически лишил целый ряд религиозных организаций и объединений защиты от дискриминационных мер со стороны государственных чиновников. Иными словами, секулярное государство преподнесло миру еще один негативный урок, заключающийся в патерналистском отношении к одним конфессиям и в демонстрации нетерпимости к другим. Все это выглядело как явный анахронизм, подрывающий коренные устои цивилизованного общежития людей разных религиозных убеждений, живущих в поликонфессиональном государстве.

В настоящее время становится все более очевидным, что для преодоления социальной, в том числе и конфессионально окрашенной ксенофобии, угрожающей гражданскому миру в стране, необходима взвешенная конфессиональная политика властей, опирающаяся на серьезную проработку ее правовых параметров.

«Современное право», 2007, №2

В. А. Бачинин,

доктор социологический наук,

профессор

Email (не публикуется)

Имя

Фамилия

Комментарий
 осталось символов

Отправить