Если говорить о социальном контроле проституции в целом, то обнаруживается явный парадокс: чем представительнее социальный контроль, тем очевиднее социальная бесконтрольность, сопутствующая существованию проституции. И это понятно: действие порождает противодействие. Такова онтология социального бытия. Свидетельствами этого являются все новые и новые виды и формы оплачиваемых сексуальных услуг в современном мире - Интернет-порнография, сексуальный туризм, международная работорговля женщинами с превращением их в сексуальных рабынь и многое другое. Механизмы социального контроля повсеместно дают сбой. Государственные институты не поспевают и действуют вдогонку проституции, которая победно шествует по стране. Становится очевидным, что в контрольной социальной механике не достает чего-то крайне важного.

Одна из причин этих сбоев - превратное понимание органами власти и их учеными консультантами природы социального контроля. Последний обладает разными модусами. Основные из них - это контроль на уровне поведения (правовой, медицинский и т. д.) и контроль на уровне мотивации (религиозный и нравственный контроль, способный принимать вид самоконтроля). Проституцию невозможно победить средствами одного лишь внешнего социального контроля. Подобный контроль необходим, но не достаточен, поскольку не затрагивает мотивационных структур духовного мира падших женщин. Реальная жизненная практика свидетельствует, что до тех пор, пока не изменится мотивационная структура поведения этих женщин, они не оставят свое порочное ремесло. Для изменения же этих структур необходимо проникновение на самые глубокие уровни человеческой психики. Опыт многих поколений во многих странах мира показывает, что это под силу только религии. В настоящее время из всех мировых религий с проституцией наиболее успешно справляется ислам. И это не потому, что он духовно мощнее христианства. Причина заключается в том, что в мусульманских странах степень секуляризованности социальной и духовной жизни сравнительно мала. В странах Запада и в России секуляризация достигла своего апогея. Отсюда и трудности в борьбе с проституцией. Необходимо брать пример с исламских государств в смысле использования регулятивного потенциала религии. Но поскольку ислам, иудаизм, буддизм для России периферийны, то ставку следует делать на христианство. Однако, и на этом пути существует немало препятствий. Одно из них - это отсутствие опыта осмысления феномена проституции в свете христианской социальной аналитики. Опыт применения секулярных, позитивистских подходов не позволяет успешно решать проблему проституции и склоняет к выводам скорее пессимистического, чем оптимистического характера. А это значит, что позитивистская парадигма в данном случае не оптимальна и заводит в тупик. Современные концепции проституции, интеракционистская, функционалистская, феминистская и др., не дают ответа на вопрос, как России справиться с разгулом проституции.

В данной ситуации основным упущением теоретического сознания является то, что в его позиции отсутствует внимание к религии как институту социального контроля. В лучшем случае делается ставка на механизмы превентивного контроля за проституцией в сферах сексуального поведения, здоровья, социально-экономического положения женщин, общественного мнения и социально-медицинских последствий. При этом упускается из виду одно из главных направлений социального контроля - контроль на уровне мотивации. Главной движущей силой того, что молодая женщина выходит на панель, являются не экономический кризис в стране, не безденежье, не низкий социальный статус, а определенная мотивация, сложившаяся у нее в сознании и толкающая ее на панель. Поэтому общество, государство должны прилагать все усилия для того, чтобы контролировать ситуацию с проституцией и прочими девиациями именно на этом, мотивационном уровне. А это означает необходимость делать ставку на религиозно-нравственные императивы, как на самые действенные блокираторы любых девиаций.

Однако, действовать в этом направлении не просто и пока еще очень мало ученых, которые предлагали бы двигаться по этому пути. Объясняется это самим характером современной эпохи позднего модерна, когда в абсолютном большинстве государств, принадлежавших по своему происхождению к христианской цивилизации, ценности классического христианства преданы забвению, а на передний план выдвинулись ценности секулярные и неоязыческие.

Между секуляризацией и половой распущенностью, как непосредственным имморальным основанием распространения проституции, существует прямая причинно-следственная связь. В свое время XVIII век, век Просвещения и культа разума стал эпохой рококо, веком маркиза де Сада и невиданной половой распущенности из-за мощной волны секуляризации, когда разум стал вытеснять веру. С исчезновением веры у миллионов людей исчез страх Божий, т. е. страх перед нарушением Божьих заповедей, в том числе запрета <не прелюбодействуй>. Иными словами, религиозная мораль, будь она христианская или исламская, - серьезный барьер на пути половой распущенности, а значит, и проституции. Это барьер как внутренний, мотивационный, так и внешний, со стороны целого ряда социальных институтов, стоящих на религиозных основаниях.

Что касается проявлений неоязычества, то в современной социальной и духовной жизни они наблюдаются повсеместно. Это видно по засилью астрологии, распространенности гороскопов и всевозможных суеверий. Языческие культы всегда поощряли половую распущенность и даже сакрализовали ее, практикуя храмовую, культовую проституцию. Когда современные исследователи говорят о том, что в легализации проституции нет ничего дурного, и указывают как на цивилизационные прецеденты, на ритуальную проституцию в Финикии, Шумере, Вавилоне, то они забывают, что это были языческие цивилизации. Библейское Моисеево право было бескомпромиссно во всех вопросах, касающихся любых форм проституции. Оно относило ее к разновидности блуда и категорически запрещало. Христианство следовало тем же путем и создало все необходимые духовные предпосылки для развития здоровой половой морали. Когда же современные диспутанты, ратуют за легализацию домов терпимости, апеллируют не к христианским, а к языческим ценностям, то они это делают по той причине, что ощущают себя живущими внутри постхристианской культуры модерна как культуры неоязческого ренессанса.

Эмпирические исследования по выявлению связи между половой моралью молодых женщин и типом их верований, обнаруживают, что среди тех, кто занимается проституцией, практически нет христианок. Абсолютное большинство из них стоят на позициях бессознательного, дорефлексивного неоязычества. Истинно верующие христианки не занимаются проституцией, потому что их христианские воззрения выступают мощным мотивационным блокиратором на пути этой девиации. Классический пример здесь - покаявшаяся блудница Мария Магдалина, оставившая свое греховное ремесло после того, как уверовала в Иисуса Христа как Сына Божьего.

Существуют утверждения, авторы которых указывают на кажущуюся им совместимость христианства и проституции. Так, например, в дореволюционной работе М. Кузнецова <Проституция и сифилис в России: Историко-статистическое исследование> (СПб., 1871) говорится о широком распространении блуда и разврата в допетровской Руси. В ней нет объяснений этим явлениям, которые имели место тогда, когда о секуляризации массового сознания на Руси не могло быть и речи. Вместе с тем, объяснение существует: все дело в том, что народное сознание на Руси никогда не было чисто христианским. На протяжении столетий оно существовало в режиме двоеверия, т. е. христианским верованиям сопутствовала приверженность древнему язычеству. Православие с его первостепенным вниманием к внешней, обрядовой стороне культа не могло искоренить языческие стереотипы. Они существовали в виде множества древних народных обычаев. Именно они-то и служили тем глубинным религиозно-психологическим основанием, которое порождало различные виды бытового разгула плоти, в том числе и бытовую (не профессиональную) проституцию. И народная мораль не была слишком строга к этим девиациям.

Таким образом, истинные бичи современного общества, разрушающие все барьеры социального контроля и способствующие распространению проституции, - это секуляризм и неоязычество. Как отсутствие у человека в душе страха Божьего перед внебрачными связями и как уверенность в том, что промискуитет является допустимой нормой сексуальной жизни, они сказываются на состоянии проституции самым роковым образом.

Христианская мысль: Библия и культура. Христианская социология и антропология. Том VIII. - СПб.: Издательство <Новое и старое>, 2006. - : с.

Email (не публикуется)

Имя

Фамилия

Комментарий
 осталось символов

Отправить