(О праве осужденного на духовное возрождение)

1

В XIX в. возникла теоретическая дисциплина, собирающая сведения о таком социальном институте, как тюрьма, о практике исполнения наказаний тех, кто совершил преступления и кого государственное правосудие лишило свободы. Получившая название тюрьмоведение, она явилась ответвлением более обширной и достаточно древней отрасли знаний – пенологии, исследующей проблему наказаний во всех аспектах.

Главный предмет тюрьмоведения – не только социальный институт тюрьмы, но и человек, точнее два типа человеческих личностей. Первый тип – это личность того, кто отбывает наказание, будучи лишен на определенный, предусмотренный законом срок многих естественных прав и в первую очередь права на свободу.  Второй тип – это человек, через которого государство реализует функцию наказания, кто организует жизнедеятельность осужденного в условиях тюремного заключения.

В XIX в. начали проходить международные пенитенциарные конгрессы, собиравшие со всего мира ведущих специалистов по тюрьмоведению и послужившие важной движущей силой развития этой отрасли знаний. Первый из них состоялся в 1846 г. во Франкфурте-на-Майне. И хотя его участники надеялись через несколько лет встретиться на втором аналогичном конгрессе, однако, события,  связанные с политическими потрясениями 1848 г. и их последствиями, помешали ученым собираться на такие форумы в течение почти четверти века. Лишь в 1870 г. в Цинциннати собрался следующий пенитенциарный конгресс. На нем было решено приглашать не только ученых, но и членов правительств, пасторов, врачей, чтобы обсуждения носили всесторонний характер. Возникло даже предложение начать новую нумерацию планируемой серии конгрессов. Поэтому когда в 1872 г. в Лондоне съехались 310 участников, то этот форум получил название Первого международного пенитенциарного конгресса. Затем, в 1878 г. в Стокгольме был проведен второй аналогичный конгресс, собравший 297 участников. Третий международный пенитенциарный конгресс собрался в Риме в 1885 г.

Четвертый международный пенитенциарный конгресс открылся в 1890 г. в Санкт-Петербурге и был весьма представительным, собрав около 600 участников, 140 из которых были иностранцами из 26 государств. На вечерних собраниях с публичными лекциями выступали крупнейшие специалисты. Так, лекцию о Джоне Говарде прочел известный русский адвокат В. Д. Спасович, которого несколькими годами ранее Ф. М. Достоевский изобразил в романе «Братья Карамазовы» в образе адвоката Фетюковича, защищавшего на суде Дмитрия Карамазова.

К этому конгрессу была приурочена международная тюремная выставка с представленными на ней предметами обстановки в тюрьмах и исправительных заведениях для малолетних, макетами тюремных зданий, экипажей, вагонов и пароходов для перевозки арестантов, произведений арестантского труда и т. д.

Пятый международный пенитенциарный конгресс проходил в 1895 г. в Париже. В ХХ веке с его политическими бурями тенденция развития тюрьмоведения посредством международных форумов и широких дискуссий фактически прервалась и уже не носила столь систематического характера.

Примечательно, что на всех этих конгрессах и конференциях проблемы христианского тюремного служения находились на весьма отдаленной периферии общего внимания и почти не обсуждались. Объясняется это тем, что пенология и тюрьмоведение XIX – XX вв. носили, в основном, секулярный характер. Сказывалось прямое воздействие духа эпохи модерна, сделавшего секуляризм влиятельным умонастроением, серьезно потеснившим христианство.

На протяжении последних полутора столетий пенология и тюрьмоведение старались быть гуманистичными и для этого широко использовали данные многих социогуманитарных наук, в том числе  правоведения, юриспруденции, социологии, антропологии, психологии, этики, педагогики и др. Но и эти науки за последние полтора-два столетия успели обрести преимущественно секулярный характер. Поэтому и пенология, и тюрьмоведение пребывают на сегодняшний день в весьма существенном отдалении от христианских представлений об обществе, человеке, преступлении и наказании.

Современных христиан, занимающихся тюремным служением, православных, протестантских, католических священнослужителей и членами их церквей, готовыми добровольно помогать им, данное состояние дел ставит в затруднительное положение. Секулярно ориентированные пенология и тюрьмоведение не дают им ответов на множество самых острых и насущных вопросов, связанных с организацией и развитием христианского тюремного служения. Это ставит перед современным научным сообществом и прежде всего теми его членами, которые сами являются христианами, масштабную задачу по развитию таких исследовательских направлений, как христианское правоведение, христианская пенология и христианское тюрьмоведение.

2

Общеизвестно, что тюрьма в качестве карательного инструмента в руках государства существует со времен глубокой древности. Но социальный институт тюрьмы, нацеленный не только на наказание преступников, но и на их исправление, возник сравнительно поздно - только в новое время. В XVII в. датский король Христиан IV устроил приют для детей с обязательной для них занятостью трудовой деятельностью.  В 1656 г. в Генуе был учрежден аналогичный исправительный дом с ежедневной работой, строгой дисциплиной и обязательным молчанием. В 1671 г. подобный дом появился в Германии. В XVIII в. исправительные дома стали один за другим возникать в разных европейских городах – Риме, Милане, Генте и др. С этого времени, как отмечал Мишель Фуко в своем исследовании «Надзирать и карать: рождение тюрьмы» (1975),  тюрьма, как дисциплинарный аппарат, начинает напоминать одновременно и казарму, и завод, и школу, и госпиталь. Отныне цель тюрьмы состоит не в том, чтобы просто карать виновных, но подавлять у них негативные наклонности и стимулировать позитивные.

Однако следует признать, что реализация исправительной функции удавалась тюрьме нового времени в весьма малой степени. В большинстве тюрем положение заключенных было ужасающим. Они содержались в помещениях без достаточного света и воздуха, спали на земляном полу, питались хлебом и водой. Так обстояли дела и в Европе, и в  России.

В допетровской Руси на протяжении столетий существовали монастырские тюрьмы. Тюрьмы Соловецкого,  Иосифо-Волоколамского и других монастырей отличались чрезвычайной суровостью содержания узников. В Волоколамском монастыре, основанном в 1479 г. преподобным Иосифом Волоцким, были заточены многие известные исторические деятели, в том числе князь Вассиан Патрикеев, богослов Максим Грек, царь Василий Шуйский. Сажание узников на цепь и битье батогами были обычным делом в монастырских подземельях.

Когда светские власти начали систематически практиковать тюремное заключение как меру наказания за совершенные преступления, то не только о духовных нуждах арестантов, но и об их  пропитании, одежде они почти не заботились, и положение тех было крайне тяжелым. Тюремные «сидельцы» умирали без исповеди и причастия. И это несмотря на ходатайства правительственных органов перед духовенством. Вопреки многочисленным обращениям к Святейшему Синоду, православная церковь не выказывала особой готовности взять на себя ношу тюремного служения.

Лишь в период царствования Екатерины II в этой области начали происходить некоторые сдвиги. Под влиянием гуманистических идей трактата итальянского мыслителя Чезаре Беккариа «О преступлениях и наказаниях» (1764) императрица поставила вопрос об улучшении содержания  арестантов. В своем «Наказе» она говорила о необходимости воспитания узников, о важности принятия мер, препятствующих им  оставаться «вредными членами общества». С 1785 г.  в смету государственных расходов начали вноситься планируемые денежные суммы, необходимые для содержания "колодников".  Однако, сколько-нибудь существенных улучшений в состоянии тюремного дела в стране не последовало ни при Екатерине, ни при Павле I. 

Тенденция к улучшению наметилась при Александре I.  Говоря об его эпохе, нельзя не обратить внимания на характерный факт: идея организации христианского тюремного служения пришла на вершины российской государственной власти не от православного духовенства. Не русская церковь выступила ее проводником и инициатором. Когда в 1819 г. император и правительство впервые обратили серьезное  внимание на необходимость улучшения как материального, так и духовного состояния осужденных, то это произошло благодаря известному английскому филантропу Вальтеру Веннингу, который представил царю пространную записку о необходимости улучшения содержания тюрем и о важности общеобразовательного обучения и религиозного воспитания арестантов.

Эта записка была составлена под прямым влиянием идей английского протестанта-индепендента Джона Говарда (1726 – 1790). Об этом незаурядном человеке следует сказать особо. Выходец из семейства богатого лондонского купца, Говард унаследовал после смерти  отца значительное состояние. Коммерция его не привлекала, ему больше нравилась жизнь путешественника. Однажды на пути в Лиссабон его судно было захвачено французским военным кораблем, и Говард оказался пленником, а затем заключенным тюрьмы г. Бреста. Испытав на себе все ужасы тюремной жизни, он после освобождения и возвращения на родину начал  призывать общество и правительство коренным образом изменить чудовищные условия содержания заключенных в городских тюрьмах. В 1777 г. он издал книгу "Положение заключенных в Англии и Уэльсе". Понимая, что тюрьма – это один из предустановленных Богом элементов земного порядка, рассчитанный на преодоление опасных проявлений греховной человеческой природы, Говард одновременно подчеркивал, что за узниками следует признавать определенные естественные и религиозные права и не отнимать их у них, ибо в противном случае они потеряют человеческий облик.

В 1781 г. Говард предпринял путешествие в Россию, побывав в Петербурге, Москве, Вышнем Волочке и Твери. При этом он отклонил приглашение императрицы Екатерины II посетить ее резиденцию, объяснив свой отказ тем, что цель его прибытия — посещение тюрем, а не дворцов. В 1789 г. Говард вновь приехал в Россию. Эта поездка закончилась для него трагически: находясь в Херсоне, где в то время вспыхнула эпидемия тифа, он принял участие в ее ликвидации, заразился и умер.

Российскому правительству, во исполнение повелений императора, потребовалось время, чтобы перейти к конкретным действиям по изменению состояния тюремного дела. В результате было образовано Общество попечительное о тюрьмах. Находящееся под покровительством императора, оно имело целью «нравственное исправление содержащихся преступников, улучшение состояния заключенных за долги и по другим делам людей», а также  «наставление их в правилах христианского благочестия и доброй нравственности, на оном основанной». Общество, с входящими в него частными лицами, с его губернскими комитетами и уездными отделениями, стало, наряду с  департаментом полиции, распоряжаться хозяйственным жизнеобеспечением тюрем, реализовывать филантропические инициативы частных благодетелей. Президент Общества назначался императором, а его исполнительными органами стали два комитета, мужской и женский. Члены комитетов имели право в любое время посещать тюрьмы и тюремные больницы.

С попечительским Обществом оказался связан феномен доктора Гааза. Фридрих (Федор Петрович) Гааз (1780 - 1853) был человеком незаурядный, снискавшим всероссийскую известность делами милосердия. Он отдавал все свои силы делу облегчения участи российских арестантов, заботился о состоянии тюремных больниц, улучшении содержания заключенных, помогал им пропитанием и денежными подаяниями из личных сбережений. На свои средства Гааз отпечатал тираж душепопечительской брошюры с выдержками из Евангелия и вручал ее больным пересыльным в тюремных лазаретах. Он обратился к митрополиту Филарету с прошением напечатать большое количество книг Нового Завета с тем, чтобы раздавать их арестантам.

Сохранились сведения о весьма любопытной сцене, разыгравшейся однажды между Газом и Филаретом. Шло заседание Московского тюремно-попечительского комитета. Гааз заговорил о том, что среди арестантов много тех, кто осужден безвинно. Филарет, председательствовавший на заседании, строго одернул доктора: «Невинно осужденных не бывает. Если уж суд подвергает каре, значит, была на подсудимом вина…» Доктор Гааз вскричал: «Владыко, что Вы говорите! Вы о Христе забыли!» Возникла пауза, и взгляды присутствующих устремились на Филарета. Помолчав еще некоторое время, митрополит тихо сказал: «Нет, Федор Петрович, не так. Я не забыл Христа… Но когда я сейчас произнес поспешные слова… то Христос обо мне забыл». После этого он встал, благословил присутствующих и вышел.

За подвижническое служение доктора Гааза называли «божьим человеком». Когда он умер, то в его похоронах приняли участие 20 тысяч человек.

После смерти Гааза, в 1855 г. попечительное Общество было присоединено к Министерству внутренних дел, и это привело к существенному сужению поля его филантропической деятельности. В результате в тюрьмах  стала весьма затруднительной какая бы то ни было религиозно-воспитательная, душепопечительская работа.

В 1879 г. в составе Министерства внутренних дел было образовано Главное тюремное управление, которому должно было подчиняться попечительное Общество. В середине 1890-х гг. в Петербурге и Москве тюремные комитеты были упразднены и вместо них учреждены мужские и дамские тюремно-благотворительные комитеты. Они были лишены права влиять на  хозяйственную жизнь тюрем. Их возможности ограничивались исключительно благотворительной деятельностью, религиозными собеседованиями с заключенными и чтением религиозно-нравственной литературы.

В 1893 г. Главное тюремное управление стало издавать ежемесячник «Тюремный вестник». Выходящий под редакцией А. В. Витте, он включал приложение для арестантского чтения, постоянно включавшее тексты проповедей.

Характерно, что даже среди высших чиновников, руководивших деятельностью российской пенитенциарной системы, встречались истинные христиане, всерьез озабоченные духовными проблемами. Интересный факт связан с деятельностью  начальника Главного тюремного управления А. М. Максимовского. Он был другом и соратником известного евангельского христианина-миссионера барона  П. Н. Николаи. Вот что о нем рассказывала в своих мемуарах С. П. Ливен: «В работе среди студентов ему [барону П. Н. Николаи. – В. Б.] помогал брат Александр Михайлович Максимовский, верное чадо Божие, многими в свое время не понятый. В последние годы жизни он был начальником Главного Тюремного Управления и на этом посту был убит террористкой (членом боевой организации партии социалистов-революционеров). Во время восстаний 1905 года он временно ввел меры строгости в местах заключения, чтобы защитить и заключенных, и охрану от кровопролитных столкновений, но мысль его не была понята, и это стоило ему жизни. Несмотря на занимаемый им высокий пост, он часто поздним вечером навещал студентов в их убогих помещениях, чтобы беседовать об их духовных нуждах и запросах. Многие потом вспоминали его с печалью и глубокой благодарностью, видя в нем истинного христианина. Он всегда был готов помочь материально, когда видел нужду, но «не трубил пред собою, как делают лицемеры», и мы узнали об этом только после его смерти»[1].

3

Советский режим полностью ликвидировал систему благотворительной и душепопечительской деятельности в тюрьмах. С возникновением ГУЛАГа произошло резкое снижение уровня цивилизованности и гуманности в состоянии тюремного дела. Лишь после падения коммунистической диктатуры, начиная с 1990-х гг. традиции благотворительности и душепопечительства начали возрождаться. В настоящее время практически во всех крупных российских регионах, областных центрах существуют христианские миссии, церковные организации, которые осуществляют служение в следственных изоляторах, в мужских, женских и подростковых колониях, ведут работу по организации реабилитационных центров для лиц, только что освобожденных из мест заключения. На этом пути христианских подвижников поджидают многочисленные проблемы, трудности и препятствия. О современной российской пенитенциарной системе можно сказать словами Ф. М. Достоевского: «Здесь дьявол с Богом борются, а поле битвы – сердца человеческие». На ее пространствах реально идет борьба двух наследий – христианских идей Джона Говарда и бесчеловечных принципов ГУЛАГа.

Сегодня на христианское тюремное служение смотрят с двух позиций. С секулярной точки зрения оно выглядит как практика благотворительных акций, проводимых представителями христианских церквей среди заключенных, отбывающих наказание в местах лишения свободы.  С христианской же точки зрения тюремное служение – это посланное Богом средство реанимации тех, кто еще при жизни успели стать духовными мертвецами. Когда Достоевский написал о своем 4-летнем тюремно-каторжном заточении «Записки из мертвого дома», то он не случайно назвал российскую тюрьму «мертвым домом». Это действительно царство смерти, где люди умерли для общества, для полнокровной человеческой жизни, для семьи, любви, творчества. Физически они живы, но социально они мертвы. И в духовном отношении многие из них являются почти мертвецами. Но их духовная смерть носит, говоря языком современной медицины, клинический характер. Их еще можно вернуть к духовной и социальной жизни. Этих шансов не много, но они существуют. И христиане, посвятившие себя тюремному служению, пытаются эти шансы использовать.

В современных условиях проникновение Библии и Благой Вести в тюремно-лагерную среду можно сравнить с духовной революцией. В сообществах, где люди годами не слышат доброго слова, вдруг приходит не просто человеческое слово утешения и ободрения, но библейское  Божье Слово, способное потрясти до самых оснований и возродить из небытия искалеченную человеческую душу, изголодавшуюся по свету и теплу.

Аудитория, куда приходит Благая Весть, имеет свою специфику, с которой следует считаться. Это мир криминальной субкультуры, то есть, по сути, это варварская, языческая, почти первобытная среда, где господствуют кулачное право, царят самые примитивные нормы и дикие обычаи. Но в глазах христиан обитатели мест лишения свободы – это, прежде всего, люди с больными душами, с поврежденными духовными структурами.  Пребывание в удушливом пространстве секулярной пенитенциарной системы сделало большинство из них духовными инвалидами. Своей духовной немощью и расслабленностью они похожи на того больного, о котором рассказывается в 5 главе Евангелия от Иоанна. Этот несчастный лежал у купальни возле Овечьих ворот, что в Иерусалиме. Там «лежало великое множество больных, слепых, хромых, иссохших, ожидающих движения воды. Ибо Ангел Господень по временам сходил в купальню и возмущал воду, и кто первый входил в нее по возмущении воды, тот выздоравливал, какою бы ни был одержим болезнью. Тут был человек, находившийся в болезни тридцать восемь лет. Иисус, увидев его лежащего и узнав, что он лежит уже долгое время, говорит ему: хочешь ли быть здоров? Больной отвечал Ему: так, Господи; но не имею человека, который опустил бы меня в купальню, когда возмутится вода; когда же я прихожу, другой уже сходит прежде меня»(Ин. 5, 3 – 7),

Христиане – это те, кому дана реальная возможность помочь многим из почти миллиона осужденных россиян, тем, кто находится в узах и пребывает в духовной немощи. Через практику тюремного благовествования этих духовных калек можно донести до купальни и опустить в воду, дабы те духовно исцелились. Благая Весть открывает перед каждым возможность услышать слова Христа: «Вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже» (Ин. 5, 14).

Осужденные – люди, как правило, библейски не просвещенные. Они не умеют ни самостоятельно читать Библию, ни правильно осмысливать ее темы. И здесь роль пастырских бесед трудно переоценить. Христианское благовествование призвано прорвать ту духовную блокаду, в которой гибнут тысячи наших соотечественников. У них, живущих внутри тюремно-лагерной субкультуры, мало прав. Они временно поражены во многих своих гражданских правах. Но одно право у них никто не отнимал – это право на знакомство с Благой Вестью, право на библейскую, христианскую просвещенность.

Сегодня необходима научная разработка масштабной стратегии христианского тюремного служения. Для этого следует стремиться к решению ряда важных научно-практических задач, в том числе таких, как:

·       изучение той аудитории, которой адресована Благая Весть, с обязательным использованием данных современных социогуманитарных наук;

·       широкое привлечение ученых для научного, правоведческого, социологического, психологического, педагогического осмысления такой формы социальной деятельности, как христианское тюремное служение;

·       собирание каждой крупицы нового опыта на этом поприще, его осмысление и распространение посредством проведения круглых столов, семинаров, конференций, симпозиумов, телевизионных дискуссий,   издания статей, брошюр, книг, где бы этот опыт обобщался и становился достоянием тех людей, которым предстоит это служение.

        В этом отношении заслуживает внимание инициатива петербургских христиан, начавших в 2007 г. проводить ежегодные международные конференции по тюремному служению[2], нацеленные на освоение нового проблемного пространства, открывшегося перед всеми, кто причастен к развитию современной пенологии.

Email (не публикуется)

Имя

Фамилия

Комментарий
 осталось символов

Отправить