Главная Каталог статей Полезные ссылки Поиск по сайту Гостевая книга Добавить статью

Главная arrow Научная библиотека arrow Христианская социология 

Христианство в постиндустриальном обществе
Рейтинг: / 0
ХудшаяЛучшая 
28.02.2007 г.

    В философии, богословии, гуманитарных науках в последние два десятилетия формируется новый взгляд на природу человека, ее сущностные основания. Соответственно трансформируется также восприятие мира окружающего человека - естественной и социальной реальности, становиться иной роль религии, а именно христианства в постсовременном мире. Основания происходящих трансформаций лежат прежде всего в развитии философии, богословия, науки. 

Основные элементы возникающего мировоззрения просматриваются особенно ясно в их сопоставлении с резко контрастирующими с ними элементами мировосприятия эпохи модернизма, непосредственно предшествующей нынешнему состоянию.

 

     Наиболее фундаментальный прорыв состоит в том, что на смену модернистской концепции личности приходит постмодернистская. Если прежде личность мыслилась как стабильное, когерентное, рациональное образование, то теперь господствует альтернативное мнение о личности как о нестабильной, противоречивой, социально сконструированной. В этой связи необходимо выделить теорию социального конструирования П. Бергера и Т. Лукмана 1. Социальная реальность, по Бергеру и Лукману, является одновременно объективной и субъективной. Она отвечает требованиям объективности, поскольку независима от индивида, и ее можно рассматривать как субъективную, потому что она созидается индивидом. Парадокс ситуации заключается в том, что человек создает мир, который затем воспринимается как нечто совсем иное, нежели человеческий продукт. Философы отмечают, что человек воспринимает себя как существо, не идентичное своему телу, а имеющее тело в своем распоряжении. Другими словами, восприятие человеком самого себя всегда колеблется между тем, что он является телом, и обладает им. Основная идея П. Бергера и Т. Лукмана заключается в следующем: как человек создает социальную реальность, так и эта реальность создает человека. Люди вместе создают человеческую окружающую среду во всей совокупности ее социокультурных и психологических образований, ни одно из которых невозможно понять в качестве продуктов биологической конституции человека. Они распространяют свои идеи относительно происхождения социальных порядков на мир повседневности, где собственно и взаимодействуют различные индивидуумы.

 

     Человек перестает воспринимать себя как существо, тождественное своей телесности, обладающее от рождения данной ему природой, которая уже несет в себе большинство недостатков и способностей, развивающихся в процессе жизни, природой, которая, в конечном счете, определяет всю дальнейшую его судьбу. Человеческая природа - это социокультурная переменная. Согласно структурному психоанализу Ж. Лакана, нельзя говорить о цельном субъекте и однозначно фиксируемой идентичности 2. Субъективность изначально осознается как расщепленное, как бесконечное желание, а доминирующей составляющей субъективности является не реальное, а символическое и воображаемое. Постмодернистская философия и социология сформулировала следующее положение: не существует человеческой природы в смысле некоего биологически фиксированного субстрата, определяющего многообразие социокультурных образований; человеческая природа существует лишь в смысле антропологических констант, определяющих границы и возможности человеческих социокультурных образований. Хотя по-прежнему можно сказать, что у человека есть природа, гораздо важнее сказать, что человек конструирует свою собственную природу или, проще говоря, что человек создает самого себя. Такая пластичность человеческого организма и его восприимчивость к социально детерминированному вмешательству ярче всего проявляет себя в сфере пола, гендерных отношений.

 

     Гендер понимается как организованная (конструируемая) модель социальных отношений между мужчинами и женщинами, не только характеризующая их межличностное общение и взаимодействие в семье, но и определяющая их социальные отношения в основных институтах общества. Эта концепция основывается на двух постулатах: 1) гендер конструируется индивидами на уровне сознания, принятия заданных обществом норм и ролей и подстраивания под них; 2) гендер конструируется посредством социализации, разделения труда, системой гендерных ролей, семьей, средствами массовой информации. Так, социальные конструктивисты К. Уэст и Д. Циммерман утверждают, «что гендер «создается» мужчинами и женщинами, чья компетентность как членов общества является залогом их деятельности по созданию гендера. Создание гендера (doing gender) включает комплекс социально контролируемых действий (по восприятию, микрополитике и взаимодействию), целью которых является выражение мужской и женской «природы» 3. Человек осознает свою связь с культурными определениями мужественности и женственности. Отсюда понятие гендерной идентичности, определяемой как интериоризация (принятие) мужских или женских черт. Человек как бы «одевает» на себя определенную гендерную роль и в соответствии с социальными ожиданиями, вытекающими из понятий, окружающих понятие гендера, формируется его поведение в виде речи, манер, платья и жестов. Гендерное поведение возникает из принадлежности к категории по признаку пола и поддерживает ее.

 

     Приятие мужских или женских черт формируется не только на индивидуальном уровне, но и в процессе взаимодействия «Я» и других, т. е. на уровне межличностного взаимодействия. Участники межличностного взаимодействия организуют свои множественные и разнообразные действия таким образом, чтобы последние отражали и выражали гендер, и ожидается, что они будут рассматривать поведение других в том же свете. Гендер создают индивиды, но это созидание ситуативно обусловлено, оно происходит в контексте реального или виртуального присутствия других, которые как предполагается, ориентированы на его производство. Культура, будучи продолжением человека, также изменяет свой облик. Процессы, происходящие в сфере культуры можно охарактеризовать термином «децентрация», что означает: нет и не может существовать никакого единства ценностей «для всех», которое традиционное модернистское мышление называло культурой. Само понятие «нормы» в постмодернизме исчезает. Нет центра, нет ядра вокруг которого или относительно которого выстраивалась бы вся культурная жизнь. Культура постмодерна принципиально множественна, антииерократична, имеет партиципаторные формы. Сознание того, что общество перешло от индустриальной стадии развития к постиндустриальной, исследователи обнаруживают в молодежном движении 60-70 гг. За культурный водораздел принято поколение интеллектуалов, которые стали взрослыми в годы студенческих протестов конца шестидесятых годов. Это поколение отвергло традиционные ценности, такие как семья, школа, религия и т.д. Отныне мировоззрение одного человека вынуждено было примерять разные взгляды в едином жизненном проекте. Жизнь стала пониматься как сложная, состоящая не только из работы, но из другого. Мир модерности заканчивается кризисом общественных отношений, институтов, что проявилось через размывание границ традиционной личности индивидуальных и коллективных субъектов. Это происходит под натиском растущей дифференциации общества (в таком обществе различия оцениваются без оппозиций). Теперь традиционная принадлежность к классу, этносу, полу, политическому или религиозному объединению не предоставляет человеку четкого ответа на вопрос: кто я такой или такая и в чем мое призвание, для чего я живу? Наступление постиндустриальной эпохи сопровождается распылением огромной части культурного наследия в виде ценностей, ритуалов, мировоззрений. Движение 60-70 гг., а затем и общество, которое принято характеризовать как постиндустриальное или постсовременное поставили в кризис традиционные политические блоки и идеологию. Но западное общество еще некоторое время продолжало верить в возможность культурной панорамы и новые пути прогресса. Философия постмодерна как итог этого развития принципиально отвергает необходимость и возможность восстановления старой модернистской и традиционной культурной панорамы, и, кроме того, отвергает понятие прогресса. В целом понимание истории как линеарной и прогрессистской замещается иным видением направленности и смысла исторического процесса. Изменяется также восприятие пространства и времени. Средства массовой информации продуцируют множество изображений, которые позволяют двигаться из будущего в прошлое, создается такой опыт времени, который размывает всякую конечную цель. Однонаправленное линейное время становится как бы незначительным. Вновь вызванное при помощи техники прошлое виртуально всегда является актуальным, т.е. присутствует в настоящем, поэтому девизом такого сверхтехнического мира является положение согласно которому ничего не исчезает и не должно исчезать. История впадает в порядок переработки: западная культура становится переработкой прошлых ценностей, остатков, которые никогда полностью не будут уничтожены. Пространственные отношения тоже опрокинуты современным потоком информации. Благодаря искусственно созданным образам, мы посещаем места, которые не совпадают с нашим непосредственным опытом. Неконтролируемое порождение событий при помощи технических эффектов создает впечатление, что больше не может случиться ничего настоящего и конкретного. Слишком много опыта в какой то степени приводит к концу опыта.

 

     В последние двадцать или тридцать лет все более расширяется сфера господства главной ценности капиталистического общества – плюрализма. Плюрализм и толерантность объявляются неотъемлемыми ценностями постсовременого мира. Они есть обязательное условие существования нынешнего общества, залог его будущих трансформаций. Но одновременно в сознании утверждается идея того, что наступает также конец рациональности и возможности планирования. В 1974 году вышла в свет книга П. Бергера «Бездомный ум». Главные носители модернизации по Бергеру, которых он выделяет в соответствии с методологией М. Вебера (люди, занятые в производстве и технократическая бюрократия) находятся в постоянном поиске рациональности. Они живут сложной плюралистической жизнью в бесконечно совершенствуемой реальности. При этом они никогда не считают, что их личность может быть исчерпана лишь выполнением ее социальной роли. В эпоху модерна, утверждает Питер Бергер, формируется «бездомная личность», которая постоянно рефлексирует и пребывает в кризисе. Экономически благоприятная конъюнктура создает бесконечные возможности выбора. От поиска порядка и способа преодолеть всякую неопределенность человек переходит к мирному существованию со своим противником, его жизнь подобна печворку. З. Бауман, автор книги «Индивидуализированное общество», подобно другим философам и социологам считает характерным для человека постомдерна сосуществование с двойственностью. Он предположил, что человек принимает эту двойственность как неизбежное, все что остается индивиду – это приспособиться к ней. Это также означает, что время от времени человек находит убежище, разделяя свою проблему с другими или сорганизовываясь с теми, кто имеет, по крайней мере, временно, аналогичные проблемы. Типичным для постмодернистского человека является делать из собственной жизни рассказ, апостериори рационализировать последовательность своих жизненных выборов, которые не являлись случайными, но вместе с тем и не были заранее запланированы.

 

     Рефлексивность состоит в производстве, реализации, признании и доказательстве рациональности, которая адекватна результатам всех практических процедур. Можно сказать, что рефлексивность - это практика производства смысла (люди придают смысл уже сделанному или тому, что осуществляют в данный момент). Рефлексивность – это не только свойственный всему человечеству способ рационализации, но и элемент постмодерности. Но корни или основания рефлексивности в эпохе модерна. «Бездомный ум» П. Бергера является рефлексирующим потому что, что не находя отдыха нигде, он всегда возвращается к тому, чтобы задавать вопросы самому себе. Философ говорит, что кризис личности есть постоянная работа личности с собой. Социолог Э. Гидденс считает, что вообще вся современная жизнь является рефлексивной. Общественные практики постоянно проверяются и реформируются в свете новой информации. Эта информация существенным образом изменяет характер практики.

 

     Рефлексивность и стремление соответствовать новому вызывают нестабильность познания и сознания. Крайняя вера в рациональность неизбежно выливается как в кризис рациональности, кризис науки как универсального средства познать мир, так и, в частности, в убеждение, согласно которому мир не всегда полностью постижим. В таком процессе мы должны признать центральное место за системой коммуникаций. Иногда даже выводят такое соотношение: насколько более влиятельной в общественной жизни и явной в индивидуальном сознании является рефлексивность, настолько более могущественной становится система коммуникации и информации. Постмодерность сопровождается процессами глобализации, т.е. растущей взаимозависимостью между частями, которые составляют мир и человечество, культурной и коммуникативной взаимозависимостью. А последней соответствует все более острое восприятие различия. Общие системы и правила жизни в них все релятивизируются, т.е. приобретают относительный характер. Точно также относительный характер приобретают характеристики личности и ее отдельные аспекты. Можно утверждать, что существует непосредственная связь между личным поиском и процессом глобализации. Глобальный мир есть мир рефлексирующих собеседников, а постмодерность, прежде всего состояние ума, или как говорил З. Бауман, состояние тех умов, которые имеют привычку и обязанность размышлять о самих себе, исследовать собственное содержание и пересказывать то, что обнаружено. Другими словами, это состояние ума богословов, философов, общественных мыслителей и художников. На этом фоне резко возрастает роль человеческого и религиозного фактора. Глобализация обнаруживает предел жизни человека, его нынешних ценностей, а также означает риск и неопределенность. Разрешение существующих проблем глобального характера - милитаризм, рост насилия, увеличение числа локальных военных конфликтов, экономические и экологические кризисы, социально-политическая борьба - невозможно без развития или «модернизации» самого человека, возвращения его к христианству. Возвращения и пребывания в состоянии постоянного диалога с христианскими ценностями и идеалами, принятия их в качестве той отправной мерки, на соответствие с которой выверяется всякий человеческий поступок. Сможет ли человеческая цивилизация выжить, отказавшись от идеи божественного, сакрального или от освященных сакральным этических норм? Это открытый вопрос. Экологический кризис никогда не будет разрешен если человечество не откажется от потребительского отношения к окружающему миру, не будет относиться к природе как творению божию. Решение проблемы техническими средствами без изменений на мировоззренческом уровне сами по себе бессмысленны и бездейственны. Милитаризм, агрессия одних стран против других, различного рода тоталитарные режимы, пытающие подменить подлинные авторитеты суррогатными – все это есть также проявления светского секуляризованного духа. А некогда популярная теория «золотого миллиарда» в соответствии, с которой экономические и природные ресурсы должны быть направлены на первоочередное обеспечение ограниченной прослойки людей, является прямым следствием противоположного христианству взгляду на мир. Безусловно, постмодернистское мировоззрение обладает огромным деструктивным пафосом, оно сметает большинство ценностей предыдущей эпохи. Иначе говоря, модернистский мир рушится, начинается пора постмодерна, с которой христианство совместимо интеллектуально и по духу. Постсовременная культура во многом утратила способность понимать Библию, святоотеческие тексты, но, только обретя снова язык и практику христианства, человечество преодолеет риск и неопределенность, нарастающую трагичность отчужденного состояния личности. Отчасти правы те, кто утверждает, что постмодерн лишен стремления к идеологическим покровам, например, к мифу о прогрессе, о значимости научного знания, к религии, ни одно из этих явлений не может претендовать на преобладание. Но в этом одновременно можно увидеть и нечто позитивное. Христианство приобретает свою нишу в постмодернистском мире, исключительно свое место, которое ни в праве занять, ни искусство, ни философия, ни наука безраздельно господствовавшая в эпоху Нового времени.

 

     Положение христианства в современном мире лишает его возможности претендовать на идеологическую гегемонию. Но в соответствии с ценностями плюрализма и толерантности христианство должно вести диалог с другими религиями, с их догматикой, ритуальной практикой, обогащаясь, но сохраняя при этом свою индивидуальность. Как отмечается в отечественных исследованиях - новая постмодернистская культура влечет за собой новое толкование Святого Писания, извлечение новых смыслов его содержания, соответствующих контексту, организацию структуры диалогического общения исторически самобытных форм понимания Библии.В современном богословии часто доминирует именно герменевтический подход, христианство, его новое место в обществе анализируется через призму Библии как текста. Любой текст, а тем более такой сложносоставной как Библия предполагает различные интерпретации, даже множество интерпретаций внутри которых также устанавливаются отношения диалога, который даже много шире - на отношения человека и Бога.

 

 Примечания 

 

1. См.: Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности: Пер. с англ. Е.Д. Руткевич. - М.: Медиум, 1995. - С. 85 - 130.

 

2. См.: Введение в гендерные исследования: Учеб. пособие / Под ред. И. В. Костиковой. - М.: Изд-во МГУ, 2000. - С. 13.

 

3. Уэст К., Циммерман Д. Создание гендера: Пер. с англ. Е. Здравомысловой // Гендерные тетради: Труды Санкт-Петербургского филиала Института социологии РАН. Вып. 1. - СПб., 1997. - C. 95.

 

Т. А. Ладыкина

Источник: http://www.standrews.ru

» Нет комментариев
Пока комментариев нет
» Написать комментарий
Email (не публикуется)
Имя
Фамилия
Комментарий
 осталось символов
Captcha Image Regenerate code when it's unreadable
 
« Пред.   След. »